Авторские статьи
Конец Третьего рейха. Парад Победы 24 июня 1945 годаЖурнал «Искусство для всех», январь 2021 года.
Ни одна моя картина не создавалась так драматично и не изменялась так сильно в процессе работы, как эта: начало её создания восходит к далёкому уже 2015 году, а завершение – к 2020. Как правило, я веду сразу несколько работ, отставляя ту или иную «к стенке» и переключаясь на другую, чтобы не «замыливался» глаз. Какая-то «отстаивается» полгода, а, например, «Белая Россия» ждала моей решимости записать небом уже сделанные 10 фигур дальнего плана полтора года. Но вернусь к хронологии создания картины «Парад Победы…» и расскажу всё по порядку.
Многие помнят мою галерею «Царская башня» на Казанском вокзале, а журналу «Искусство для всех» я благодарен за опубликованные интересные материалы о наиболее крупных событиях, происходящих там. К сожалению, этот очаг культуры, процветавший при известном государственном деятеле В. И. Якунине, не нашёл поддержки нынешнего руководства РЖД.
Горжусь тем, что Галерея помогла многим молодым художникам получить «путёвку в жизнь», что на основе классического искусства удалось создать круг вращения деятелей культуры, писателей, артистов, музыкантов. Но, как у классика, «не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были!».
И вот, как раз в то время руководство РЖД одобрило мою идею Всероссийской выставки-конкурса к юбилею Победы. Уже был запущен механизм, отлаженный на подобном конкурсе молодых художников, посвящённом 175-летию Российских железных дорог в 2012 году: оповещение, отбор присылаемых в электронном виде работ, работа комиссии совместно с представителями СХ РФ и РАХ. К этому событию хотелось бы успеть написать «Парад Победы», тем более, как экспозиционер, я прекрасно понимал, что придёт много работ среднего и небольшого формата и, в основном, пейзажи, а нужна больше сюжетная картина.
Однажды на заснеженных московских бульварах я беседовал с хорошим фотохудожником Евгением Куликовым, известным многим по съёмкам исторических баталий, проводимых реконструкторскими клубами: Бородино по 1812 году, Молоди по ХVI веку, событиям Гражданской и Великой Отечественной войн. Я сетовал на трудную работу художников при создании картины: эскиз, работа с натурой, картон, холст; тогда как у них – счастливая и быстрая съёмка с натуры. Сам я грезил тогда Парадом 1945 года и почти видел эти обветренные загорелые лица солдат в мокрых от дождя касках через летящие и развевающиеся от броска вражеские знамёна. И печально констатировал, что грядёт в мае 70-летний юбилей, но за 4 месяца такую тему не поднять.
Евгений предложил мне совсем другой ход работы, такой, к какому привыкли они – снимают то, что видят. Он не только меня заинтересовал, но и через неделю организовал приезд ко мне в Студию Грекова реконструкторов в форме и в касках, более 15 человек молодых ребят. И мы с ними выстроили эту сцену в диорамном зале Студии, так как на улице лежал снег, выдав им знамёна, а кому не хватило – швабры и рейки.
Конечно, этот метод фотографирования разово выстроенной композиции, иногда целой группы людей в костюмах, практически точно повторяющей фотографию – не нов. В музее А. Мухи (г. Прага) есть фотографии процесса подобного создания картины, но мы всегда с института, с мастерской портрета были ориентированы на высочайшие образцы создания картин у А. Иванова, В. Сурикова, И. Репина, которые такие «шпаргалки» презирали. Но здесь по-другому было бы не увидеть, не придумать, тем более что летящее знамя не зафиксировать в полёте.
Снова и снова шли «солдаты», почти на меня, бросали знамёна разворачивались через левое плечо и уходили между рядов. Снова и снова я просматривал отснятый материал, с радостью обнаруживая прекрасные, но редкие движения складок и композиционные удачные «сцепки». Через несколько дней, разобравшись с фотоматериалом, сверив его с первоначальным замыслом и переделав эскиз, я приступил к традиционной работе с натуры.
По одному и по двое приезжали ко мне ребята-реконструкторы, многие из которых из-за идейных соображений отказались от вознаграждения за позирование, готовые помогать в создании картины. Особенно благодарен я полковнику К. И. Шишицу, который, будучи занятым по службе, на «баталии» не ездил, но имел подлинную форму того парада, идеально подогнанную. Во время позирования он был не только моделью, но и консультантом, досконально зная эпоху.
Форма, которая была сшита к 24 июня 1945 года, нигде больше не использовалась и осталась участникам – солдатам и офицерам на память о великом Параде Победы. Это были не гимнастёрки, а мундиры особого кроя с клапанами сзади, воротником-стойкой, о шести пуговицах, у офицеров только двубортные и с выпушкой. Цвет петлиц и погон был малиновый с чёрной выпушкой, тоже разово используемый (в войну погоны пристёгивались или защитной стороной, или красной; далее погоны рядового состава стали различные по родам войск). Все были одеты в синие офицерские галифе (у рядового состава без канта) и офицерские сапоги. Про перчатки, которые использовала сводная рота, бросая знамёна врага, и которые сожгли тут же на площади, я знал. Но они были не чёрные, а тёмно-коричневые. Не желая ругать коллег, работавших над этой темой до меня, не могу не удивиться их небрежности в изучении материала (за что я часто ругаю своих студентов) – ведь и на снимках, и на кадрах кинохроники (есть в архиве и цветная съёмка) видно, что все одеты не в обычные повседневные х/б цвета хаки, в котором и я служил рядовым в 1986-87 годах.
Орденов у рядового состава и младших командиров (сержантов и старшин), которые кидали немецкие стяги, могло быть только два – «Красной звезды» и «Отечественной войны», иногда сразу двух степеней последнего. Все участники парада получили первыми только что выпущенную медаль «За победу над Германией». Тот факт, что у некоторых на хронике видна только одна эта медаль, говорит о принадлежности этого бойца к полку НКВД, которым усилили фронтовиков для придания стройности маршировке. К этому факту командование относилось серьёзно, и было отменено из-за плохого строевого шага даже участие Егорова и Кантарии, которые должны были пройти со Знаменем Победы перед парадом.
Из медалей могли быть особо почитаемые солдатами «За отвагу», «За боевые заслуги» и за тот или иной взятый город. Носили медали и ордена на уровне 2-й пуговицы мундира, на левой стороне груди, выше орденов могла располагаться тоже приравненная к наградным знакам отличия нашивка о ранении: жёлтая – лёгком, красная – тяжёлом.
Параллельно с этюдами солдат в форме я делал картон в размер картины и писал большие этюды для переднего плана – знамён и штандартов поверженного врага в находящемся по соседству Центральном музее Вооружённых Сил. Дело шло, сроки поджимали. Не обошлось и без анекдотических ситуаций. Имея разрешение Коменданта Кремля рисовать на Красной площади и работая прямо напротив Мавзолея, я до того освоился, что как-то привёл реконструктора Артёма в форме и каске участника парада. ФСО была предупреждена, что это не маскарад, а серьёзная работа художника над картиной, но предупредить об этом многочисленных китайских туристов возможности не было. Спасибо офицерам, они отсекли толпу, ринувшуюся фоткаться с фактом ожившей истории. Толпу отсекли, но тут высохла брусчатка после прошедшего дождя, а именно для того, чтобы видеть отражение фигуры и ГУМа, я и примчался на площадь. Искусство требует жертв, и поэтому, немало не смущаясь, кто и что обо мне подумает, я поливал Красную площадь из предусмотрительно запасённых литровых бутылок с водой и снова садился за этюд.
Я не успевал, хотя работал днём, и что для меня не характерно, ночью, часто засыпая, сидя или стоя с кистью в руке, иногда встречал рассвет, выходя во двор освежиться и послушать пение уже прилетевших птиц. Но удалось завершить картину даже не ко дню начала монтажа экспозиции, а раньше, к концу апреля, чтобы отснять и сдать готовую работу в издаваемый серьёзный каталог.
Открытие прошло на высоком уровне, присутствовало руководство РЖД, творческих союзов, РАХ, художники-ветераны, в том числе и мои учителя С. П. и А. П. Ткачёвы. Меня все поздравляли, но что-то было не то. Какая-то внутренняя непонятная мне фальшивинка ощущалась. И С. П. Ткачёв, ветеран, мастер, написавший массу картин о войне, обронил: «Какие-то они у тебя все розовые, не фронтовики!». Была мысль – исправить сразу после завершения выставки, но прошёл месяц, потом другой, картина молчала и ничего мне не подсказывала. Словно нерадивый доктор перед больным, я не мог поставить диагноз – от чего и чем лечить, с чего и как начать?
Будучи прирождённым оптимистом, жизнелюбом и любознательным исследователем, я довольно скоро понял, в чём дело: слишком глубоко я копнул чёрную символику Третьего рейха. Крест у них не христианский и свастика – не мирный языческий знак солнца, который был и у славян, суть другая. Сделана подмена – это другая религия. Гитлер уготавливал не только уничтожение славян, он и в самой Германии предполагал заменить христианство. Взамен ставилось оккультное, то, что изучало его «Аненербе», в «СС» готовилась, фактически, каста новых жрецов. Неисповедимы пути Господни, не нам понимать Его промысел: СССР – атеистическая страна, почти уничтожившая у себя веру и духовенство, спасла христианство в Европе! Впрочем, как мы знаем, с 1941 года уже и не такая атеистическая, но это – тема отдельного разговора. Но тогда я и представить себе не мог, что мирно лежащая уже десятки лет ткань, с нашитым на неё серебряным, чёрным и красным цветом, может быть опасна для душевного покоя, что есть у неё какая-то связь непосредственно с тьмой. Во многом и из-за этого я не решался взяться за картину.
Прежде, чем перейти к описанию следующего этапа работы, уточню, что той картины, которая называлась «Мы победили!» уже нет. Сейчас вместо неё есть триптих «Конец Третьего рейха. Парад Победы 24 июня 1945 года» (2015—2020). Холст, масло. 263х120, 263х358, 263х120 см, с частью нетронутой живописи образца 2015 года, но в основном, переписанный полностью.
И вот после Рождества 2020 года решение пришло само собой, мгновенно, счастливо, как во сне таблица элементов Менделееву или озарение после упавшего яблока Ньютону. Я вдруг понял, что виной всему её растянутость, которая вынудила меня делать перспективу с двумя точками схода – в центре и справа. Это рискованно, но бывает. В своей пятиметровой панораме «Матушка Русь. Ярославль» я сделал даже не 2, а 3 точки схода, вместив в картину то, что глазом не охватить единовременно. Но в пейзаже это логично и всё, как говорится, «встало» на места. А здесь фигуры сокращались не только вглубь, но и справа в бок. И «держащий» вертикаль справа «Василий Блаженный» не очень спасал ситуацию – он был искусственно придвинут к зданию ГУМа. Да и из-за сильного сокращения правых фигур получался нелюбимый мой фоторакурс с гигантами первого плана и лилипутами дальше. Все 4 года, видя это, я не знал, как исправить, а решение было одно кардинальное: обрезать правую часть и отодвинуть её, сделав отдельной картиной. И добавить часть левую, парную, которая прекрасно будет перекликаться – здесь Исторический музей, там Василий
Блаженный, и теперь возможно вместить Фонтан победителей.
Мгновенно всё встало на свои места! Центральная часть – люди идут на нас. Левая – налево, правая – направо. Мы охватываем объём Красной площади почти на 360°. Это подчёркивает необходимую для меня мысль о космичности этого события, его, без преувеличения, вселенском значении. О победе света над тьмой, о величии могучей державы СССР, где я имел честь родиться и получить воспитание и образование.
Дальше работа пошла стремительно. С некоторым трепетом, но без сожаления, я отрезал правую часть холста. К центральной части по новому эскизу должна была быть добавлена полоса 18 см слева, и там оказался не отрезанный, а загнутый холст, что уже было просто везением.
Также к везению можно отнести сделанные за считанные дни эскизы и картоны боковых частей. И то, что все три подрамника я успел забрать за два дня до грянувшей ситуации с коронавирусом. К счастью, Студия военных художников имени Грекова – одно из подразделений Минобороны РФ, и у меня было официальное разрешение передвигаться на машине, даже в самый жёсткий период самоизоляции. Опустевшая, словно вымершая Москва, опасность и тревога, разлитая в воздухе и подогреваемая СМИ, способствовали какому-то рабочему тонусу, что-то было почти военное, грозовое, и я занял свой окопчик с автоматом ППШ (палитрой). В центральной части триптиха многое требовалось переписать, в том числе небо. Его мне было очень жалко: написанное тогда за один день удачно, с движением облаков, просветами голубого, грозовой тучей и нитями дождя, оно было бы прекрасно для большого пейзажа и могло нести смысловую и композиционную нагрузку. Здесь им приходилось жертвовать из-за выделения мощного силуэта фигур и восстановления исторической правды – небольшие просветы могли быть, но целый день лил тёплый летний дождь.
Конечно, главное – это образы именно центральной части. И среди этих образов два персонажа: бросающий знамя и разворачивающийся молодой боец с широкой улыбкой. Для первого я использовал тогда в 2015-м хороший натурный рисунок водителя БелАЗа из Оленегорска, бывшего «афганца», красивого и сурового парня. Он остался в картине, но стал дальше, во втором ряду. Пришлось, гася изменённый фоторакурс, левые фигуры уменьшать, и в образе бросающего знамя я написал старше по возрасту и пониже, крепкого мужичка, скуластого по типу алтайского или мордовского лица, напоминающего прекрасный образ Лопахина-Шукшина в фильме С. Бондарчука «Они сражались за Родину». Я просмотрел не только этот фильм, но и ряд других шедевров нашего кино и удивительных образов, созданных актёрами Тихоновым, Олялиным, Гостюхиным. Понятно – там бой, дым и смрад, а у меня все в новенькой форме, умытые и побритые, но суровость-то, жёсткость в лицах не спрятать. Поэтому помимо подлинных лиц того парада, взятых из хроники, и удачных образов, найденных и сделанных с натуры, я написал лица тех героев советских фильмов, по которым мы учились любви к Родине. И решил их не менять, а оставить, как реплику, как память. Да и ведь могло же быть, что они выжили, дошли до Берлина и с победой вернулись домой.
С улыбкой у меня только один, смыслово и композиционно очень важный персонаж. Улыбки по сценарию парада, тщательно отрежесированному и отрепетированному неоднократно, быть не могло! Был задан очень быстрый темп бросания знамени, разворота и ухода снова на построение. Но ведь молодой боец, геройский, знамя ещё не коснулось земли, и он, начиная разворачиваться, взглянул наверх на мавзолей, на Жукова, на Сталина. Он выжил с ранением, он победил, он счастлив, он видит вождя и тот смотрит на него. Об этом он будет рассказывать потом всю жизнь где-нибудь в далёкой сибирской деревне. Через секунду он развернётся и встанет в свой ряд своей шеренги чёткого квадрата 10х10 отлаженной военной машины и сольётся с другими. Образ этот я нашёл прошлым летом на Валдае, позировал парень-плотник из Украины. На контрасте с ним должны быть лица рядом, как будто воины идут в штыковую атаку: с ненавистью и беспощадностью к врагу во взгляде. Это может быть солдат, потерявший всё: дом, жену, детей. Вечерами, уже дома, мысленно перебирая образы идущих солдат, я придумывал им судьбы и биографии: самый правый – это интеллигент из Ленинграда из семьи учёного-профессора. Есть весёлые, как бессмертный Василий Тёркин, из Мурома, есть крепкие с уже седеющими усами – тверские, есть сибиряки. Через фигуру вглубь от весёлого бойца написан мой отец Анатолий Иванович Белюкин, ветеран Великой Отечественной, в 1945 году – сержант. Он не мог быть на параде, его часть до конца мая находилась в Словакии, около Банской Быстрицы ещё вела бои с группировкой противника, прорывающегося сдаться союзникам, а потом была переброшена в Карпаты. Но его судьба, попытка ухода добровольцем на фронт (не взяли по возрасту), мобилизация в 1943 году, бои под Корсунь-Шевченковским, Первый Украинский фронт – судьба очень многих из его поколения. И лицо его, ещё безусое, характерно для многих скуластых, курносых, большелобых, глазастых ребят. Ему я и посвятил эту картину.
Осталось добавить прообраз врага – он тоже есть. Все его боевые знамёна написаны с присущей мне детализацией и «портретным» сходством. За каждым из них стояли дивизия, полк, нёсшие разрушения и беспощадную смерть. Самое конкретное и узнаваемое – древко с навершием золотого орла и свастики в круге дубовых ветвей дивизии «СС» «Адольф Гитлер». Это не личный флаг фюрера, как думают многие, к нему полагалось обычное для «СС» красное полотнище со свастикой в белом круге, но бросали без него. Оно лежит на чёрно-жёлто-белом знамени с серебряным орлом на навершии и шитьём. Это знамя люфтваффе, принёсшего гибель от бомб мирным городам и эшелонам с ранеными и беженцами. Зелёное знамя, которое ещё в полете – знамя егерей, под таким воевала дивизия «Эдельвейс». Много было брошено чёрно-белых больших знамён пехотных частей. Небольшие штандарты с треугольным вырезом исторически восходят к кавалерийским частям, у них и древко делалось как раньше, с обитыми белым металлом выступами, чтобы не перерубить саблей. Это знамёна мотострелков (панцергренадерские), бронетехники и танковые – разных цветов от канареечного и жёлтого до серого, чёрного и красного. Как правило, в Третьем рейхе приборный цвет был белым, то есть серебряное шитьё, кроме знамени ВМС – бело-сине-чёрного с золотом. Есть в наших архивах список всех 200 знамён, выбранных для парада. По этому списку знамени РОА – армии Власова (бело-сине-красного), не было, его не бросали. Отбирали, очевидно, по живописности и зрелищности. Знамёна эти не участвовали, как у нас в атаках, они хранились в бункере, поэтому были в полной сохранности. Серебряные ленты с кистями имели ряд красных и чёрных полос, в зависимости от ордена, присвоенного части, а иногда и бронзовые таблички отличия.
Из хранилищ и музеев Германии в Москву доставили около 900 трофейных знамён, в числе которых оказались и флаги Кайзеровской Германии. Они отличаются богатым золотым шитьём, орлом, держащим в когтях меч, и небольшим позолоченным навершием с чёрным крестом.
Верховный главнокомандующий подытожил результат двух войн.
Победа Советского народа в Великой Отечественной войне – одно из главных достижений Советского Союза. Я не говорю о достижениях науки и техники и полёте в космос, я говорю о единении всех людей той огромной страны. Всех в сорок пятом переполняла огромная радость (об этом мы слышали рассказы очевидцев), невероятная гордость за свою страну, такие вырастали крылья, что по силам казалась любая цель – личная, и не отделённая от цели Державы. В таком порыве соборности страна непобедима! Не случайно такой размах и почитание получил «Бессмертный полк». В той Победе мы пытаемся найти точку опоры и уверенности в себе и в своей стране.
Д. А. Белюкин
Народный художник РФ
вернуться назад
